Танаки прокралась через двор в темный зал и сквозь дверь в дальнем его конце вышла в завешенный тканями коридор. Здесь спали несколько кошек. Она прошла мимо общих спален к короткой лестнице и поднялась по ней.

Зная устройство гарема, она пыталась угадать, где поместили Равенну. Не вблизи от тайного хода в покои хана — это место обычно предназначается для новой наложницы. Нет, Равенна скорее всего находится ближе к восточному крылу, где живут повивальные бабки. Танаки остановилась около узкой двери, ведущей в покои, окна которых выходили на восток, в степь. Утром в этих комнатах жарко от солнца, зато днем прохладно. Танаки открыла дверь и вошла. Кровать отодвинули к окну, и хорошо была видна лежащая на спине молодая женщина. Подкравшись поближе, Танаки разглядела, что женщина беременна, села и тронула ее за руку.

— Равенна, — шепнула она. — Равенна, проснись! Женщина открыла глаза и спросила сонно:

— Что такое?

— Меня послал Киалл.

— Киалл? — Равенна зевнула. — Что это, сон?

— Нет. Послушай меня. Я пришла, чтобы вывести тебя из города. Твой друг Киалл проехал через всю степь, чтобы спасти тебя. Сделай милость, проснись и выслушай меня.

Равенна села на постели:

— Киалл? Мечтатель?

— Он самый.

— Но нам отсюда не выбраться, — зашептала Равенна. — Тут везде стража.

— Прошла же я как-то к тебе.

Равенна поморщилась, положив руку на высокий живот.

— Как он брыкается, — с улыбкой сказала она.

Она была привлекательна, этого Танаки не могла не признать, но не красавица. Подбородок слишком сильно развит и глаза невелики, зато улыбка ослепительная.

— Одевайся, Равенна. Я отведу тебя к Киаллу.

— Зачем он пришел за мной? Не понимаю.

— Он и сам не понимает. Хочешь ты уйти отсюда или нет?

— Ты представить себе не можешь, как я этого хочу. Мне ненавистно это место и эти люди, а в первую голову хан. Будь тысячу раз проклят он и весь его род!

— Поосторожнее со словами, — одернула ее Танаки. — Твой ребенок тоже принадлежит к этому роду.

— Я не хотела... — спохватилась Равенна.

— Одевайся скорее! — Равенна накинула на себя длинное платье из мягкой голубой шерсти и обулась в шелковые туфли. — Нет ли у тебя плаща и башмаков покрепче?

— Зачем мне плащ? Нас не выпускают на улицу.

— Ладно, пошли. — Танаки вывела женщину в коридор. Равенна двигалась медленно, и Танаки оглядывалась на нее с растущим раздражением, но поделать ничего не могла. Живот Равенны был огромен.

Добравшись до двери во двор, Танаки приоткрыла ее и выглянула. По стене теперь ходили двое часовых, и она выбранилась.

— Что случилось? — спросила Равенна.

— Стражники. Двое.

— Нельзя ли пробраться мимо них?

— Не с твоим грузом.

Танаки стала следить, как сходятся и расходятся часовые, считая их шаги. Они с Равенной могли проскочить лишь в то время, когда те окажутся на противоположных углах стены. Трижды, для верности, проследив за выполнением этого маневра, Танаки схватила Равенну за руку и прошипела:

— Пошли!

Они выбежали за дверь и через двор прокрались к стене.

— Нам ни за что не выбраться отсюда, — шепотом жаловалась Равенна.

Держась в тени, женщины пробрались к калитке. Часовые теперь были прямо над ними. Танаки ощупала засов — он сильно заржавел. С тихим ругательством она потянула за щеколду. Раздался скрежет. Танаки замерла. Но часовые ничего не услышали, и она открыла засов до конца. Танаки сглотнула, перевела дух и приоткрыла калитку. Наружная стража стояла не более чем в двадцати футах от них. Мимо не пройдешь, а всех троих она убить не сможет. Потом она увидела Чиен-Цу. Он шел через площадь прямо к часовым. Один из них вскинул копье, но маленький воин вдруг привскочил и пнул стражника в висок так, что тот повалился. В другого стражника Чиен метнул нож, и тот упал с клинком в горле. Третий бросился на Чиена, но тот увернулся от копья и ребром ладони ударил стражника по шее.

— Теперь быстро! — И Танаки увлекла за собой Равенну.

Часовой на стене закричал, поднимая тревогу. Чиен схватил Равенну за руку с другой стороны, и все трое нырнули в переулок. Равенна тяжело дышала, лицо ее горело.

— Простите, — сказала она, привалившись к стене. — Я не могу больше бежать.

В соседнем проулке слышался топот ног и возгласы стражи. Беглецы двинулись дальше. Чиен с кривым мечом шел впереди. Звуки погони утихли.

— Они пытаются отрезать нас от главных ворот, — сказала Танаки. — Это хорошо.

Чиен не видел во всей этой затее ничего хорошего, однако придержал язык. Они добрались до входа во дворцовый коридор и вбежали в тронный зал.

Из мрака выскочили надиры. Чиен срубил первого, пригнулся под взмахом меча и заколол второго. Танаки метнула нож в лицо бегущего на нее воина — и тут увидела Цудая. Все мысли о побеге вылетели у нее из головы — она упала на пол, схватила меч убитого воина и вскочила на ноги. Цудай с боевым кличем метнулся ей навстречу. Она отразила его удар, крутнулась и вогнала свой меч ему в грудь.

— Сгори в аду! — прошипела она, когда он осел на пол. Чиена тем временем окружили. Танаки выдернула меч из тела Цудая и бросилась на помощь чиадзе. Здесь было шестеро воинов, но по коридору в зал уже спешили новые. Танаки убила одного ударом в спину и рубанула по лицу другого. Надиры отступили. Из дыры в полу с жутким воем показался Аста-хан. Ледяной ветер пронесся по залу, и надиры с воплями попятились. Первые трое упали на колени, из глаз у них хлынула кровь.

Танаки схватила Равенну за руку и потянула ее к подземному ходу. Та спустилась в отверстие, и Танаки повела ее вниз по лестнице. Чиен шел за ними.

— Скорее, — прошептал Аста. — Чары задержат их ненадолго.

Равенна спотыкалась, но держалась на ногах. Чиен взял ее за руку.

Надиры уже топотали по лестнице вслед за ними.

Впереди встала стена тьмы. Аста завладел рукой Равенны. Она отпрянула, но он держал крепко.

— Мужайся, женщина, — сказал он и увлек ее в Пустоту. Огненный круг охватил их, и все четверо под его защитой двинулись сквозь мрак. Надиры, ни о чем не подозревая, вбежали в Пустоту, и она огласилась их страшными воплями. Огненный круг начал меркнуть, обитатели Тьмы приблизились. Лоб Асты блестел от пота. Когтистые руки тянулись к людям, но пламя не пускало их. Наконец беглецы 580 вышли за пределы мрака, и Аста без сил рухнул на каменный пол. Киалл, увидев Равенну, ринулся вперед и подхватил ее в объятия. Танаки в замешательстве отвела глаза. Чареос помог Асте встать, но старик высвободился.

— Надо скорее уходить отсюда. Помогите женщине. Несите ее на руках, если надо.

Они снова прошли через путаницу ходов и добрались наконец до трещины в скале. Киалл, Чареос, Танаки и Чиен вскарабкались на поверхность. Киалл нес веревку. Ее спустили вниз. Аста сделал петлю, Равенна села в нее, и трое мужчин медленно подняли ее наверх.

Путники зашагали к холмам. Чареос оглянулся. В полумиле от них открылись городские ворота, колонна всадников скакала прямо к ним.

Слева послышался цокот копыт. Чареос выхватил саблю. Гарокас, ведущий за собой целый табунок лошадей, осадил своего коня.

— Садитесь скорее, — велел он.

Равенну посадили в седло, остальные быстро вскочили на коней.

— Есть только одно место, где мы можем укрыться, — сказал Аста-хан. — За мной! — Он послал своего коня в галоп и поскакал на запад. Все последовали за ним через несколько узких перевалов. После часа скачки путники выехали в неширокую долину. Погоня между тем приближалась.

Луна стояла высоко, и Чареос застонал, увидев на ночном небе разрушенную башню и очертания стен.

— Нет! — прошептал он.

Но перед ним в самом деле стояла населенная призраками крепость Бел-Азар.

Восточные ворота были открыты, и путники на усталых конях въехали в них. Чареос и Киалл, спешившись, бросились закрывать ворота. Гарокас нашел толстый брус, и они с Танаки вогнали его в широкие скобы. Взойдя по ступенькам на стену, они увидели, как тридцать надирских всадников осадили коней у ворот. Аста-хан ловко взобрался на парапет, показавшись надирам.