Когда они приблизились, Джейкон рассмотрел их повнимательнее. Каждый был одет в синий с зеленью плащ и кожаный жилет, вооружен короткой, тяжелой саблей и длинным кинжалом. Многие несли мушкеты и пистолеты. Галоглас за версту узнавал воинов, сам был таким. Но в этих худощавых, хмурых, уверенных в себе людях он увидел нечто особенное, что старик Тамор называл «орлиным взглядом». Только теперь Галоглас понял смысл этих слов до конца.

Навстречу пришедшим вышел полковник Галлиот. Перед ними он, казалось, чувствовал себя не в своей тарелке. Галлиот уселся на низкое заграждение неподалеку и стал ждать, что будет дальше. Все воины молчали, но некоторые начали бросать на него не слишком дружелюбные взгляды.

Один воин отделился от товарищей и вышел навстречу Галлиоту. Они не пожали руки, но говорили негромко. Галоглас разглядел пришельца повнимательнее. Тот был высок и крепок, с черными волосами, без мушкета, зато с парой серебряных пистолетов за поясом. После недолгого разговора Галлиот указал на пустой луг у ручья, вдали от лагеря эльдакрцев. Темноволосый воин подозвал еще одного, сказал ему несколько слов, и тот увел людей к указанному месту, где все начали устраиваться на ночлег. Их лидера Галлиот увел в замок.

Галоглас поразмыслил, не прогуляться ли к лагерю новичков, но потом отказался от этой идеи. Не больно-то они показались дружелюбными.

Поэтому он повернул в другую сторону, тщетно пытаясь припомнить, какую из палаток занимали они с Тайбардом Джакелом и Ланфером Гостеном. Джейкон наугад сунулся в несколько, а когда уже собрался залезть в первую, где найдет свободный угол, заметил Тайбарда и подошел к нему.

— Я неплохую потаскушку нашел, — объявил Джейкон.

— Мне надо отлить, — ответил Тайбард.

— Мне тоже.

Они встали к стене замка.

— Ну, как это — вернуться домой? — поинтересовался Джейкон.

— Я не дома, — ответил Тайбард.

— О чем это ты? — не понял Галоглас. — Ты ведь отсюда родом, нет?

— Да, я отсюда родом, — ответил он и пошел куда-то в сторону.

Джейкон поглядел Тайбарду вслед. После Шелдинга и гибели Каммеля Барда и Банни Ахбайна он стал сам не свой. Галоглас не понимал почему. На войне умирают, чему удивляться? Почти все, кого Джейкон знал в начале войны, уже лежали в могилах. Старик Тамор погиб первым, ему оторвало голову. Его опознали по красной родинке на шее. Галоглас тогда тоже огорчился, но с катушек не съехал.

Тайбард не вернулся к палатке, а начал шататься у стены, и Галоглас бросился к нему.

— Постой! — воскликнул он. — Куда ты?

— Просто хожу.

— Хочешь побыть один?

— Мне все равно.

— Непохоже на тебя оставлять ружье.

— Да. Потеря винтовки карается повешением.

— Что с тобой такое, Джакел? Напился?

— Я трезвый, — ответил Тайбард, внезапно сев на землю. — Просто я хочу домой.

— Ты уже дома.

— Вчера мы прошли мимо моего дома. Только он совсем не похож на дом. Все не так, Галоглас. Старые Холмы, Эльдакр, Пять Полей… все изменилось.

— Новых домов понастроили?

— Нет, все те же. Но это больше не дом, просто здания. Я хочу домой, чтобы все было как прежде, чтобы Банни опять сочинял дурацкие шутки, а Каммель ныл и на все жаловался.

— Они мертвы, Джакел. А ты жив.

— Да, я знаю, они мертвы. Прошлого не вернуть. Я думал, что когда вернусь домой, то освобожусь от… не знаю, что я думал.

— Тебе надо поспать, это полезно. Ты с Шелдинга почти не спишь.

— Лучше я погуляю.

Тайбард поднялся и куда-то побрел, Галоглас поплелся за ним. Они подошли к лагерю новичков.

Тайбард Джакел, не обращая внимания на сидевших у костров воинов, побрел вперед.

— Здесь лагерь ригантов, — произнес один из воинов. — Топайте отсюда, варлийцы.

— Я ригант, — сказал Тайбард Джакел, — она сама сказала. Она…

— Наплевать, что она сказала, — рявкнул воин, вскакивая на ноги. — Проваливай, пока цел.

Галоглас подошел поближе.

— Риганты, да? — сказал он. — Веди себя прилично, ригант, не то оторву тебе голову и в дырочку пописаю.

— Ведунья сказала, что я потомок Фиаллаха, — невыразительно произнес Тайбард. — Он был полководцем у Коннавара, знаете? А я ничего о нем не знаю. В книжках не написано. Я не знаю, кто я. Ничего больше не знаю.

Нависла угрюмая тишина. Джакел так и стоял, глядя в никуда, потонув в собственных мыслях.

К Галогласу подошел светловолосый воин.

— Что с твоим другом?

— Слишком много смертей видел.

Ригант, затеявший перебранку, высокий, с резкими чертами лица и коротко обрезанными темными волосами, вычертившими на лбу правильный треугольник, встал и протянул Тайбарду маленькую, обтянутую кожей фляжку.

— Выпей. — Тайбард выпил. — Садись, — сказал он, — я расскажу тебе о Фиаллахе и Железных Волках.

Тайбард послушно опустился, и риганты расселись вокруг. Позабытый Галоглас остался стоять. Начался рассказ о грубом, заносчивом воине, который сначала желал Коннавару смерти, но потом стал его верным помощником. Риганты то и дело подсовывали Тайбарду свои фляжки. Когда рассказчик дошел до гибели Фиаллаха, Тайбард заплакал. Ригант, сидевший рядом, сказал ему лечь. Тайбард послушался и через несколько мгновений заснул. Кто-то накрыл его одеялом. Галоглас так и стоял, не зная, что делать. Рассказчик поднялся. Остальные последовали его примеру и разошлись.

Рассказчик жестом предложил Галогласу идти за ним. Отойдя от спящего Тайбарда подальше, ригант посмотрел ему в глаза:

— Значит, голову мне оторвешь, да?

— И в дырочку пописаю, — подтвердил Галоглас. Незнакомец рассмеялся.

— Ты сам-то, случайно, не ригант?

— Если и так, то мне никто не говорил. Чем вы его накачали?

— Уисгли. Проспит без задних ног, правда, голова наутро будет болеть, будто ей из пушки стреляли.

— Зачем вы это сделали?

— Ему было плохо, а Ведунья сказала, что он ригант. Мы называем ее Живущей на Озере. Если она сказала, что он ригант, значит, это так. Мы своих в беде не оставляем. Я Коррин Талис.

— Джейкон Галоглас.

— Можешь оставить его у нас. Утром мы его накормим и отправим обратно.

— Лучше я побуду с ним.

— Нет, не побудешь, — хищно ухмыльнулся Талис, — потому что ты — вонючий варлиец и будешь меня слушаться, не то я тебе кое-что оторву и на шею повешу.

— Доброй ночи, Коррин Талис! — расхохотался Галоглас.

— Доброй ночи.

16

Кэлин Ринг поднялся за Галлиотом по лестнице и остановился у огромного портрета красивой девушки с серым конем в поводу. Конь был стилизованным, со слишком маленькой головой, но девушка, казалось, вот-вот сойдет с холста.

— Это бабка Мойдарта, — сообщил Галлиот. — Красивая?

— Да. Ее лицо кажется знакомым.

— У Гэза Макона такие же разноцветные глаза. Вы с ним встречались, не так ли?

— Один раз.

— Рад сообщить, что он вернулся. Не знаю, что бы мы без него делали. Идемте, не стоит заставлять Мойдарта ждать.

Кэлин поджал губы, но промолчал и проследовал за Галлиотом в кабинет Мойдарта.

Внутри было двое: Мойдарт в белой атласной рубашке с вышитым на груди фамильным гербом — оленем в терниях — и Гэз Макон. Гэз был в сером камзоле, прекрасно пошитом, но уже ношеном, с пятном засохшей крови на рукаве.

Галлиот поклонился Мойдарту и вышел. Мойдарт остался сидеть, Гэз встал и протянул руку. Он сильно похудел, осунулся с тех пор, как Кэлин встретил его впервые, когда Тайбард Джакел хотел полоснуть его ножом. Это было очень, очень давно.

Кэлин пожал протянутую руку.

— Рад снова увидеться с вами, — сказал Гэз Макон.

— Вы привели меньше двухсот человек, — заметил Мойдарт.

— В ближайшие несколько дней придет еще тысяча восемьсот.

— Это уже лучше. Не знал, что вы прежде встречались.

— Очень давно, отец. Насколько я помню, господин Ринг великолепно бьет левой рукой. Его этому научил Жэм Гримо, ригант, если помнишь, победивший варлийского чемпиона.