Джоанна выглянула сквозь раздвинутые пальцы:
– А… а что тогда значит сисадмин?
– Буквально то, что значит: официальная власть над всей автоматикой «Внеполосного». Чего Невил не понял, это что «Внеполосный» – корабль. У него должен быть капитан, а власть капитана должна существовать независимо от администрации.
– Правда? На страумских судах вроде бы не так.
Равна вспомнила оказавшийся почти смертельным конфликт между Фамом Нювеном и Синей Раковиной.
– Может быть, но на «Внеполосном» – именно так. – В Страумском царстве вечно стараются срезать углы, подумала она, но не сказала вслух. – У «Внеполосного» система памяти – n-раздельная. Сисадмину доступна лишь меньшая часть. Если она начинает действовать вопреки остальным – тогда у лица, обладающего правами командира, есть несколько вариантов.
Джоанна опустила руки, и на лице ее отразился триумф.
– У тебя… есть права командира?
Равна кивнула:
– Фам их передал условно – как раз перед высадкой на Холм Звездолета. Это было почти последнее, что он для меня сделал.
– Так ты же как «Богиня на мостике»! – Стая переглянулась сама с собой, смущенно. – Извини. Это такой приключенческий роман с вашей Сьяндры.
Равна такого названия не помнила, но не удивилась. Почти у всех цивилизаций исторических романов больше, чем реальной истории. Как бы там ни было…
– Я такие ссылки удаляю из всего, что может прочитать Невил и компания.
– Права командира это позволяют?
– О да. В любом случае – в местах, в которых вероятно его обращение. У «Внеполосного» не хватит вычислительной мощности ревизовать весь архив. Но смысл в том, что пусть Невил занимается своим делом, лезет и вынюхивает…
– А все в невидимом ящике!
– Верно. И он ничего не должен заметить, разве что нам сильно не повезет или мы сами себя обнаружим каким-то внешним эффектом.
Глава 14
Через несколько дней Равне был предоставлен свой собственный кабинет на борту «Внеполосного»… и возможность начать изучение хитрости. Архивы «Внеполосного» в основном относились к технологиям. Но все равно «хитрость» была бы слишком широким понятием для поиска. Обычно в Крае, где взаимодействие практически всегда было игрой с положительной суммой, «хитрость» означала не более чем знание своего клиента и умение заключить практичную сделку. Именно этим мирно занимались ее прежние работодатели в организации Вриними. Победители становились баснословно богатыми, а проигравшие – ну, всего лишь несколько богатели. Другая крайность: в самых несчастных уголках Медленной Зоны зачастую игрались настоящие игры с отрицательной суммой. В таких мирах только святые могли верить в прибыльный бизнес, и ради любой прибыли надо было ощипывать других. В таком мире прошло детство Фама Нювена – по крайней мере так он помнил.
Увы и слава богу, здесь такие крайности были неприложимы. Хитрость, которая интересовала Равну, – это были несиловые маневры и политика, что так хорошо получалось у Невила. Небольшой архив корабля по общественным наукам охватывал сотни миллионов лет, в Медленной Зоне и в Крае, данные от миллионов различных рас. Корабль выдал шаблон классификации запроса, она его заполнила, оставив пока в стороне стайную природу Стальных Когтей – групповой разум встречается так редко, что легко может исказить результаты. Но все остальные параметры ситуации, включая присутствие космонавтов-изгнанников, должны были встретиться много раз. Теперешняя ситуация на планете Стальных Когтей была игрой с едва-едва положительной суммой, балансирующей на краю, но готовая ракетой устремиться к веку просвещения.
Равна посмотрела на окно команд, где видны были все шпионские программы, запущенные Невилом. Почти все они были нацелены на нее, и все они были неуклюжими и затратными. Как бы там ни было, они увидят только, что Равна ведет сельскохозяйственные исследования, которые ей велено вести.
Она ввела шаблон в генератор слогов, дав ему низкий приоритет. Это, вероятно, была излишняя предосторожность, но если она слишком загрузит систему, остальное все начнет еле ползать – один из «побочных эффектов», которых она должна тщательно избегать. Поэтому заказанная операция поиска займет какое-то время. Равна посидела пару минут, наблюдая за процессом. Да, это не лучший способ использовать ее время. Ей надо бы быть в Новом зале, обращаться к Детям, встречая огонь огнем, с невинным видом подрывать положение Невила.
Равна махнула рукой, убрала все дисплеи и вышла из своего «личного кабинета». Он был даже больше, чем кабинет Невила, но на двери было размашисто написано предупреждение: «НЕ ВХОДИТЬ». Естественно, у Невила такого знака не было. С другой стороны, как указал Странник, наверняка у него была задняя дверь.
Кажется, Джо и Страннику был приятен каждый час этой кампании. Равна не была так от природы одарена, но она была рада, что сейчас эти двое живут в ее доме. Спасибо «щедрости» Невила, места более чем достаточно. Джоанна фыркала по поводу такой иронии судьбы.
Равна вышла из лабиринта коридоров и спустилась по специально поставленным деревянным ступеням в главный зал, где Невил оставил игровые станции. В последние дни эта зона Нового зала почти не посещалась. Оставшиеся игроманы – это были несколько стай и, конечно же, Тимор и Белль. Странно, Тимор не за своей обычной станцией. Она обошла зал, глядя на играющих. Обычно, когда Тимор бродил по залу, то с целью давать пространные советы любому геймеру, который его не прогоняет.
Она обернулась, направляясь к пандусу, ведущему на средний уровень, где находилось большинство станций программирования. Они набрали популярность, когда стали очевидными ограничения игр. В прежние времена ребята нос воротили от программирования Медленной Зоны. Осознание потребности в медицине такое отношение переменило. И для Детей и Стальных Когтей очень полезно было собираться и работать с «Внеполосным» в почти цивилизованном месте. Отчасти они занимались играми, но в основном – исследованиями, которые требовали работы со всей доступной автоматикой. Надо было мне этот зал создать много лет назад.
Но тогда все ее внимание было поглощено самообеспечением колонии и организацией Академии Детей. В те времена она сочла бы Новый зал баловством.
Сверху слышалось множество звучащих по-человечески голосов и вежливая настойчивость Тимора Ристлинга:
– Но я только хочу у тебя спросить…
– Потом, потом, дай я намечу, какие на сегодня проекты.
Голос был, похоже, Овина Верринга.
Наверху было темно – здесь тоже импровизированные конструкции загораживали светильники Невила. Равна замедлила шаг, глядя на разыгрывающуюся сцену. Перед Овином стояла группа из пяти или шести старших ребят, самые настойчивые из желающих форсировать медицинские исследования. По существу, та группа, для которой Невил и затеял свой переворот.
К этой группе и обращался Овин, он возился с интерфейсом большого дисплея, который в этот момент как раз не активизировался.
– Хотел вам показать обучающую программу, которую вчера нашел. Нам надо лишь…
– Овин, я только хотел тебя спросить, можно ли… – вмешался Тимор.
Овин отмахнулся:
– Тимор, потом. – Он продолжал воевать с интерфейсом, обращаясь к группе: – Автоматика у «Внеполосного» жалкая, но найденная мной программа обещает показать, как решать простую…
– Я просто думал, можно ли мне… – начал снова Тимор.
Теперь Овин обратил на него все свое внимание, глянул сердито, и Равна была готова броситься на помощь. Кажется, Овин Верринг не из тех, кто обижал Тимора, но прах ее побери, если она позволит ему начать сейчас.
– Тимор, послушай! Дай мне минуту, ладно? Я хочу, чтобы этот дисплей показал ребятам учебный ролик. А потом спрашивай, что тебе захочется.
Тимор глянул на подставку дисплея, будто только сейчас его заметил.
– А, вот этот? – Он протянул руку. Его пальцы мелькнули в служебном пространстве, ниже, чем сейчас работал Овин. – Он просто слегка поломан, – сказал мальчик таким тоном, будто что-то объяснял.