Следующий сеанс мозгосёрфинга она произвела совершенно сознательно. Целью стало «удержаться на волне».

Алли выбрала девушку приблизительно своего возраста. Юная леди явно принадлежала к сливкам общества — на ней была форма какой-то выпендрёжной частной школы. Алли следовала за девицей несколько кварталов, приноравливаясь к её походке, а затем сделала внезапный рывок вперёд и оказалась внутри преследуемой. Как говорится, «влезла в чужую шкуру» [23] .

— я могла бы но если даже и сумею это может не сработать я им не понравлюсь но кто знает может потом а если нет и они меня даже не заметят эта юбка слишком тесная я что потолстела ой это та самая пиццерия нет и так эта дурацкая юбка скоро лопнет но как здорово пахнет —

Ой-ой! Девушка резко повернула направо и вошла в пиццерию, а Алли осталась на улице приходить в себя после пережитого. Она находилась в чужом сознании чуть ли не десять секунд! К тому времени, как Алли опомнилась, она ушла в тротуар по колени и вынуждена была вытаскивать себя оттуда.

«Нехорошо получилось, — упрекнула себя Алли. — Не надо бы мне больше ни в кого влезать». Но, несмотря на собственные увещевания, ей страшно хотелось продолжить развлечение. Испугавшись собственного желания, она поспешила покинуть Шестую авеню, нырнула в тихую боковую улочку и до конца дня избегала любых контактов с живыми.

«Надо рассказать об этом Нику с Любом», — подумала девочка, тут же вспомнив, что если она не выручит их из плена, то ей вряд ли когда-нибудь представится возможность что-либо им рассказать: остаток своей потусторонней жизни мальчики проведут, изображая из себя солёные огурцы.

Единственным способом освободить их было найти союзников и единомышленников, да поскорее, пока ею не овладела новая рутина. На Мэри и её подданных рассчитывать было нечего. Алли придётся обзавестись своей собственной ватагой. Загвоздка была только в том, где найти этих самых союзников.

Она начала выискивать призрачные здания — те, что совершили переход, когда их снесли. Но их было совсем не много: может, одно на тысячу удостоилось со стороны Бога, или вселенной, или ещё чего-то-непонятно-чего чести перенестись в Междумир.

Среди них был старый отель «Уолдорф-Астория». Он выглядел наиболее привлекательно: это всё же отель, а что может служить более подходящим жильём для мёртво/немёртвых детей?

Она протиснулась сквозь вращающуюся дверь и очутилась в роскошном вестибюле, отделанном в стиле двадцатых годов двадцатого века. Из большого старомодного радио доносилось мурлыканье какого-то давно умершего певца. Рядом был расположен огромный бар, но его полки вишнёвого дерева не украшала ни единая бутылка. Вместо этого их осеняла внушительных размеров вывеска: ПО СЛУЧАЮ ЗАПРЕТА НА РАСПИТИЕ СПИРТНЫХ НАПИКОВ БАР ЗАКРЫТ НАВСЕГДА.

— Алло? Есть здесь кто-нибудь?

Она позвала ещё раз, подкрепив призыв звоном колокольчика, стоявшего на прилавке портье. Ничего. Сочетание музыки двадцатых годов прошлого века и полного запустения, царившего в старом отеле, отдавало фильмами ужасов. Алли передёрнуло. Отель был не просто пуст. У него, как и у призрачных телохранителей Проныры, не было души. Девочка поспешила оставить это место.

Пришлось признать тот факт, что, по-видимому, все живущие в городе Послесветы переселились в царство Мэри — по принципу «чем нас больше, тем жизнь безопасней». В этой части Междумира башни-близнецы были, похоже, единственным местом, где можно было найти Послесветов. Но, подумала Алли, ведь в Междумире существуют и другие территории…

Глава 13

Законсервированное время

Любистку было не привыкать к одиночеству, но существует значительная разница между одиночеством в пышном, зелёном лесу и заточением в бочке для засолки огурцов.

Сначала он ждал, что Алли немедленно добьётся его освобождения. Когда этого не произошло ни в первые минуты, ни в последующие, его охватил страх. Затем страх обратился в злость, а она в свою очередь сменилась покорностью судьбе. Через рассол к нему не проникали почти никакие звуки, так что он совсем не имел возможности узнать, что происходит снаружи.

Дни текли, и мозг Любистка сыграл с ним прелюбопытнейшую шутку.

Мальчик оказался способен позабыть о том, где находится. Темнота превратилась в беззвёздную бесконечность, растянутую в необозримом пустынном пространстве. Дух Любистка заполнил собой всю необъятную пустоту. Вот так, должно быть, чувствовал себя Господь перед Созиданием — духом единым в бесформенной, безграничной жидкой вечности. Это было такое могучее чувство, что само время остановилось. Любисток осознавал себя одновременно и ничем, и всей вселенной. И так невообразимо прекрасно было это ощущение безвременья, что он сумел замкнуть себя внутри него — так же плотно, как в заколоченной бочке.

А вот с Ником всё было иначе. Он страдал.

Глава 14

Смурные Мутаны

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ОКРУГ РОКЛЕНД!»

Алли и в страшном сне бы не приснилось, что она снова когда-нибудь увидит этот дорожный знак. Когда она в последний раз была здесь, её пытались затолкать в землю, и если бы не Любисток с Ником, ей бы несдобровать. «Должно быть, я совсем рехнулась, если припёрлась сюда», — подумала она. Ну что ж, рехнулась или нет — она здесь.

— Джонни-О! — надсаживаясь, прокричала она. — Мне надо поговорить с тобой, Джонни-О!

Алли вычислила, что отнюдь не слепая удача привела сюда той ночью Джонни-О и его команду придурков. Все вновь прибывшие в Междумир в этом регионе, как правило, следуют по одному и тому же главному шоссе, а значит, проходят в этом месте. Если самого Джонни-О здесь нет, то наверняка он оставил своего наблюдателя — перехватывать любого ни о чём не подозревающего Зелёныша, вздумавшего отдохнуть под вывеской «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ОКРУГ РОКЛЕНД!».

Её расчёты оказались верными. Правда, пришлось покричать и пошуметь несколько часов, но наконец Джонни-О услышал призыв и около полудня явился в сопровождении доброго десятка пацанов вместо жалкой тройки, как в прошлый раз. Вот теперь их никаким монстром не испугаешь. С нижней губы Джонни-О всё так же свисала сигарета, дымя, но не сгорая. Алли сообразила, что эта гадость будет торчать у него во рту до Страшного суда.

— Э, да это же та девка, что надула тебя! — сказал пацан с фиолетовыми губами и шарообразным утолщением в горле.

Джонни-О сунул ему кулаком в рёбра.

— Чёрта с два она меня надула!

Возражать никто не решился.

Джонни-О набычился и пригнулся, словно собрался стрелять с бедра при первом признаке опасности. Тщедушная фигура с огромными ручищами — обхохочешься.

— Я, вроде помнится, послал тебя вниз, — сказал он.

— Что-то с памятью твоей стало. Как видишь, я никуда не провалилась.

— Ух ты! И чё — явилась обратно, чтобы я тебя на этот раз таки послал?

— Я пришла к тебе с инициативой.

Атаман шайки смотрел на неё с каменной физиономией. Поначалу Алли думала, что он специально выдерживает паузу, но вскоре поняла, что тот попросту не знает, что такое «инициатива».

— Мне нужна твоя помощь, — объяснила Алли.

Тряпичный Энди откинул с глаз свои нелепые малиновые патлы и заржал:

— Сбрендила? С какого перепугу мы станем тебе помогать?

Джонни-О дал ему тумака, после чего сложил на груди свои внушительные руки и произнёс:

— Сбрендила? С какого перепугу мы станем тебе помогать?

— Потому что я могу дать вам то, чего вам всем страшно хочется.

К этому времени на место событий подвалило ещё больше ребят. Некоторые были совсем малыши, другие — Аллиного возраста, может, даже чуть старше. Но всех роднило одно — злобные гримасы на мордахах, даже у самых маленьких.

— А мы от тебя ничего не хочем! — заявил Джонни-О, и хор малолетних головорезов согласно подпел ему. Но Алли сразу распознала — это только поза. Он наверняка сгорает от любопытства. Если б это было не так — он бы уже давно вогнал её в землю.