– Я знаю, где это. Через двести секунд увидимся. Томас, ты не волнуйся.
Господи! Она все же быстро восстанавливается. Нау секунду подождал, потом вопросительно взглянул на Марли.
– Связь отключена, сэр.
– Хорошо. Подключись снова. Посмотри, можешь ли пробиться к Ритцеру Брюгелю.
Это может быть последний шанс проверить, как там наземная операция, перед тем, как здесь все решится – в ту или в другую сторону.
«Невидимая Рука» была за горизонтом от Зюйдвиля, когда ракеты попали в цель. Дисплеи Дзау показали вспышки в верхних слоях атмосферы. Спутники слежения передали детальный анализ результатов. Все три бомбы поразили намеченную цель.
Но Ритцер Брюгель не был до конца доволен.
– Время было рассчитано не лучшим образом. Проникновение не максимальное.
Но по каналу вещания мостика отозвался голос Била Фуонга.
– Так точно, сэр. Для этого требовались артиллерийские системы высшего уровня – а они на L1.
– Ладно, ладно. Мы справимся. Цинь!
– Да, сэр? – поднял глаза от консоли Дзау.
– Ваши люди готовы поразить ракетные поля?
– Так точно, сэр. Только что законченный нами маневр проведет нас почти над всеми полями. Мы устраним почти все силы Аккорда.
– Старший пилот, я хочу, чтобы вы лично… – На консоли Брюгеля загудел вызов. Видеоизображения не было, но вице-предводитель слушал какую-то входную информацию. Через секунду Брюгель ответил: – Да, сэр. Мы это сделаем. Какова ситуация у вас?
Что там происходит? Что с Ритой?
Дзау заставил себя отвлечься от разговора и поглядеть на свою собственную панель. На самом деле он гонял зипхедов на пределе. Уже было не до тонкостей. Это операцию от сетей пауков было никак не скрыть. Ракетные поля Аккорда тянулись полосой через северный континент и лишь приблизительно соответствовали траектории «Невидимой Руки» Пилоты Дзау координировали дюжину зипхедов-артиллеристов. Кое-как подлатанные лазеры «Невидимой Руки» смогут поразить подповерхностные площадки, но только если будут иметь пятидесятимиллисекундную длительность стрельбы. Поразить все – это будет чудом огненного танца. Некоторые из наиболее глубоких целей, наступательные ракеты, будут поражены подземными бомбами. Те, которые уже запущены, теперь уходят вниз за кормой «Руки».
Дзау сделал все, что мог, для выполнения этой работы. У меня не было выбора. Каждые несколько секунд эта мантра всплывала в мозгу в ответ на столь же настойчивую мантру «Я не мясник».
Но теперь… теперь может быть безопасный способ уклониться от страшных приказов Брюгеля. Не лги себе, ты все равно мясник. Но убийца не миллионов, а сотен.
Без детальных артиллерийских и географических консультаций с L1 может быть допущено любое число мелких ошибок. Это показал удар по Зюйдвилю. Пальцы Дзау плавали над клавиатурой, посылая его группе последние указания. Ошибка очень тонкая. Но она будет началом целого дерева случайных отклонений в атаке на антиракеты. Большая часть ударов окажется мимо цели. И Аккорд все еще будет иметь шанс против ядерных ракет Братства.
Рахнер Тракт бегал по клетке для посетителей. Сколько времени нужно Андерхиллу, чтобы выйти? Может, этот коббер передумал или просто забыл? Часовой тоже имел расстроенный вид. Он что-то говорил по какой-то линии связи, но слов было не разобрать.
Наконец послышалось жужжание невидимой двери. Через миг распахнулись старые деревянные створки у входа. Появился поводырь, а вплотную за ним – Шерканер Андерхилл. Часовой запрыгал у себя на посту.
– Сэр, могу я вам сказать два слова? Я принимаю…
– Да-да, только я сначала минутку поговорю с полковником.
Андерхилл проседал под весом своей парки, и каждый шаг уводил его чуть в сторону. Часовой нервничал на посту, не зная, что делать. Поводырь терпеливо направлял Андерхилла на более-менее прямой путь к Тракту.
Андерхилл дошел до клетки посетителей.
– У меня есть несколько минут свободных, полковник. Мне очень жаль, что вы потеряли работу. Я хотел бы…
– Это сейчас неважно, сэр! Я вам должен сказать… – Чудом было, что до Андерхилла удалось добраться. Теперь я всего лишь должен убедить его раньше, чем часовой наберется храбрости перебить. – Наша автоматика управления врет, сэр, и это сделано намеренно! У меня есть доказательство! – Андерхилл поднял руки возразить, но Рахнер не давал вставить слова. Это был последний шанс. – Это звучит безумием, но это все объясняет: существует…
Мир взорвался. Цвета за цветами. Боль ярче ярчайшего солнца. На какой-то миг Тракт превратился в один цвет боли, выжимающий сознание, страх, даже удивление.
Потом Тракт вернулся. В дикой боли, но хотя бы в сознании. Он лежал на снегу и хаосе обломков. Глаза… ох и болели же! В переднем поле зрения все еще горел образ Ада, загораживая реальность. Послеобразы показывали бледные силуэты на фоне луча абсолютной тьмы: часовой, Шерканер Андерхилл.
Андерхилл! Тракт поднялся на ноги, отряхнув навалившиеся на него доски. Теперь стала появляться и другая боль. Вся спина ныла слаженным хором. Так всегда бывает, если пролететь сквозь стену. Он сделал несколько неуверенных шагов – кажется, ничего не сломано.
– Сэр? Профессор Андерхилл?
Собственный голос звучал откуда-то очень издалека. Рахнер повернул голову туда-сюда, как ребенок, имеющий только детские глаза. Делать было нечего: переднее зрение было блокировано пламенными послеобразами. Ниже, вдоль закругления стен кальдеры, дымилась полоса горящих дыр. Но здесь разрушения были куда сильнее. Ни одно из внешних строений не устояло, и пожар расходился по всему, что могло гореть. Рахнер шагнул туда, где стоял часовой. Там сейчас был край крутого дымящегося кратера. Холм выше был снесен. Тракт нечто подобное видел, но тогда это был несчастный случай – склад боеприпасов, в который угодил бронебойный снаряд. Чем нас накрыло? Что Андерхилл держал внизу? – спросил кто-то в мыслях Тракта, но у него не было ответов, а были куда более актуальные заботы.
У его ног раздалось животное шипение, и Рахнер повернул голову. Это был поводырь Андерхилла. Боевые руки были изготовлены для укола, но тело его лежало, вывернувшись, среди обломков. Наверное, панцирь треснул у бедной зверюги. Когда Тракт попытался его обойти, поводырь зашипел сильнее и попытался выдернуть раздавленное тело из-под досок.
– Все хорошо, Моби, все хорошо.
Андерхилл! Голос его звучал глухо, но теперь все звуки были такими. Когда Тракт прошел мимо поводыря, тот вытащил сломанное тело из-под досок и пошел вслед за ним на голос Андерхилла. Только шипение его уже было не угрожающим, а скорее жалким и скулящим.
Тракт обошел кратер по краю. Край был усыпан выброшенными обломками. Стеклистые стенки уже складывались, проваливались внутрь. А Андерхилла по-прежнему не было и следа.
Поводырь проволок сломанное тело мимо Тракта. И остановился прямо перед одинокой рукой паука, остро и высоко торчащей из мешанины. Поводырь взвизгнул и стал копать непослушными руками. Рахнер присоединился к нему, оттаскивая мешающие доски, отбрасывая ими теплую расплесканную землю. Теплую? Да, на дне Калорики было жарко. Что-то особо жуткое есть в том, чтобы быть похороненным в теплой земле. Тракт отчаянно стал рыть быстрее.
Андерхилла засыпало задним концом вниз, и голова его была только на фут ниже уровня почвы. За несколько секунд они его откопали ниже плеч. Земля поддавалась, осыпаясь с края воронки. Тракт протянул руки, переплел их с руками Андерхилла и потянул. Дюйм, фут… они полетели на землю, когда могила Андерхилла отпустила его и соскользнула в кратер.
Вокруг них ползал поводырь, ни на миг не отпуская руки от хозяина. Андерхилл ласково потрепал животное. Потом повернулся, вертя головой так же по-дурацки, как до него Тракт. На хрустальной поверхности глаз вздувались волдыри. Шерканер Андерхилл заслонил глаза Тракта от взрыва, и верх головы старого коббера принял на себя весь его свет.