– В этом в разное время обвиняли нас обеих.
– Ха! – возразила Джоанна и обняла Равну за плечи. – Если мы обе и спятили, то очень по-разному. Равна, ты нам нужна…
– Знаю. Я мать-вожатая ячейки скаутов, оставшейся от всего человечества.
Эта старая и капризная жалоба должна была бы вызвать у Джоанны улыбку, но девушка осталась серьезна до свирепости.
– Равна, ты мать всех нас, кто остался здесь. Десять лет назад мы были несмышленышами, а для стай – диковинными животными. Ты нас удержала всех вместе и была нам матерью – иначе бы большинство из нас умерли бы в спячке, а немногие выжившие одичали бы в здешней глуши!
– Я… ну ладно. – Надо перегруппироваться. – Я делала то, что надо было сделать. Сейчас мы должны подготовиться к будущему. Я единственная из всех нас, кто обучен работать с системами планирования «Внеполосного». Вот почему мне сейчас нужно посвятить этому все время. Руководить должны вы с Невилом. Я же не руководитель, а библиотекарь.
– Ты и то и другое. Именно библиотекари и археологи всегда возвращали утраченную цивилизацию.
– Тут другое. Ни в каких развалинах ничего искать не надо – все ответы есть на «Внеполосном». – Равна указала в сторону холма. – Вначале я вам была нужна, но теперь Дети вроде тебя стали взрослыми. От меня более чем когда-либо нужно техническое планирование, но быть руководителем… я просто устала.
– Твои решения популярны, Равна.
– Некоторые. Другие нет, или непопулярны вначале – год или два. А то и пять – десять.
А некоторые могут быть неверны столетиями – а потом внезапно и страшно стать верными.
– Я не понимала, что тебе так… одиноко. У нас всех есть ты, и я думала, что ты чувствуешь то же самое. – Джоанна посмотрела на сумки с образцами тканей и подарочными безделушками, тихо засмеялась. – Ладно, сменим тему. Я невероятно счастлива с Невилом. От него жизнь светлее стала. И я просто не думала, как было бы без этого, в одиночестве. Ты часто вспоминаешь Фама?
– Иногда. – Всегда. – У нас было что-то хорошее, но слишком много было другого с ним связано. Сила, которая им владела, внушала страх.
– Ага. – Джоанна познакомилась с Фамом Нювеном как раз перед концом и видела, насколько страшным может быть страшное. – Нас тут сто пятьдесят, Равна. Мы все тебя любим – по крайней мере почти всегда. Ты думала когда-нибудь, что теперь, когда нас много, может найтись кто-то один, с кем… с кем ты могла бы быть вместе?
Впереди шла небольшая группа Детей возраста Джоанны и постарше. Шли в ближайший паб. Равна мотнула головой в их сторону:
– Ты серьезно?
Девушка смущенно улыбнулась:
– Ну вот смотри, я же кого-то нашла? Я только говорю, что ты о нас думаешь как о детях. Думаешь… ну, ты и правда проживешь дольше любого из нас.
– Не говори так. Вы теперь стареете, но это только пока. Когда-нибудь у нас появятся ресурсы, чтобы восстановить достойную медицину. Сегодняшняя ситуация – временная.
– Верно. И если ты нас поведешь, мы эту технологию обретем в конце концов. И тогда нас будут десятки тысяч. И если уж в этой куче ты не отыщешь Того, Кто Нужен, то причину надо будет искать в тебе.
– Да, ты права, наверное.
– Конечно, права! Ты только не забывай, насколько мы тебе благодарны, даже когда протестуем. А мы с Невилом постараемся тебя поддержать.
– Я не против протестов, я даже за.
– Ты меня поняла. Для таких людей, как Венда и Бен, твой голос очень важен.
– Ладно, отложим вопрос про тебя и Невила. Сейчас не будем.
– Ф-фух! – преувеличенно громко вздохнула Джоанна, но Равна видела, что она всерьез. – Да, Равна, и знаешь что? Пожалуйста, не говори Невилу про этот разговор. Он сразу бросится что-нибудь делать.
Квартал таверн располагался вблизи центра Скрытого острова, сразу к югу от Старого замка. На самом деле замок был не такой старый, хотя и старше прибытия Детей лет на пятьдесят. Замок Свежевателя был местом страха, легендой континента. Свежеватель – еще не преобразованный Свежеватель – строил относительно своей расы грандиозные планы. До прибытия людей в этом мире еще даже порох не открыли, а печатный станок был новинкой. А Свежеватель строил одновременно и тоталитарное государство, и нечто вроде научного метода. Ходили слухи, что его чудовищные стаи все еще прячутся в Старом замке. Равна знала, что это неправда, хотя у Свежевателя-Тиратект были свои сторонники, шпионы, дублирующие тайных агентов самой Резчицы.
Солнце ползло к северу, тени протянулись теперь через всю улицу.
Женщины прошли мимо первой из пивнушек.
– Только вчера здесь были, – сказала о ней Джоанна. – Сейчас клиенты – в основном пастухи с материка, празднующие перегон скота.
Впереди были пивные, с большей вероятностью могущие привлечь купцов с Длинных Озер или шпионов из Восточного Дома. Тут полно было сплетен, вопросов и непривычности. Равна заметила эту стаю через улицу: очень похожая на те, что шатались за ними по рынку.
Джоанна перехватила ее взгляд.
– Ты не бойся, это Бородани, из ребят Резчицы. Я его по ушам низкой частоты узнаю. – Она помахала стае рукой и засмеялась. – И ты говоришь, что здесь действительно похоже на город Среднего Края?
– Слегка. Иногда я могла бы обмануть себя на пару минут. На Сьяндре Кей с полдюжины основных рас, хотя ничего похожего на стаи. Мы, люди, всего лишь третья по численности. Но мы популярны. И есть туристские городки, имитирующие старые людские времена, и они привлекают не только людей, но еще по меньшей мере две других расы.
– И там народ прогуливается, да? Мы могли бы почти представить себе, что ищем приключений в каком-нибудь дорогом клубе?
– У вас в Страумском царстве бывала такая романтика?
– Вообще-то да, но я же, сама понимаешь, была скороспелкой-ботаником. А тебе приходилось реально такое испытывать?
– Ну да. Пару раз.
Застенчивой студенткой колледжа, пока не получила диплом и не была направлена в Организацию Вриними. А там, во Вриними, общение было исключительно с негуманоидами – по крайней мере до появления Фама.
– Так эти таверны очень похожи на бары, которые были там в цивилизации?
– Гм… не слишком похожи. «Бары» на Сьяндре Кей были переполнены – до «Хора», по меркам стай. Для людей и некоторых других рас это было отчасти связано с ухаживанием, знакомством. А здесь…
– Здесь все друг друга знают с самого раннего детства, и нас тут слишком мало, чтобы заполнить эти пивные. Но все равно забавно себе представить. Вот, например, это заведение.
Это заведение было «Знак богомола». Само слово было написано местными рунами под метровой высоты изображением странного насекомого на двух ногах. Равна никогда не видала настоящего, но слыхала, что эти твари – вездесущее проклятие прибрежных городов. Правда, самые крупные из настоящих богомолов были не больше пяти сантиметров. Где бы ни рассказывали истории о приземлении людей, всегда возникал вопрос, как странно выглядят эти инопланетяне. А поскольку видео не существовало и показать его было невозможно – просто некая стая рассказывала доверчивым слушателям, тоже стаям, – то людей часто уподобляли «большим-большим богомолам». Сама вывеска «Знака богомола» – деревянная доска – была привезена из бара в Длинных Озерах. И получилось остроумно, потому что именно этот паб стал у людей излюбленным.
Изнутри слышалась музыка.
– Видишь? Точно как ночной клуб в цивилизации? – спросила Джоанна.
Человеческая музыка, человеческие голоса и звучание нескольких инструментов – или одного синтезатора. Внутри не будет ни синтезатора, ни инструментов, ни даже, может быть, поющих людей. Слова – это были какие-то детские стишки, а музыка – не совсем детская мелодия. Все эти звуки вполне могла бы издавать одна стая. Нет сомнения, что она аранжировала нечто, взятое на «Внеполосном». На почве этой планеты людская культура восстанавливалась с нуля, из воспоминаний машины и искажений, внесенных расой средневековых стай.