Наверняка именно здесь Магнат и Хранитель играют с местными в богов.
Прямо впереди лежал открытый участок, плоский, как стол. Летное поле можно узнать на любой землеподобной планете с низким уровнем технологий, только это было испорчено руслами дождевых потоков и несколькими большими лужами.
В конце поля высилось пять строений. Они были небольшими по сравнению с пирамидой, но каждое вполне могло вместить воздушный корабль. И двустворчатые двери двух из них сейчас были раздвинуты.
Хранитель стоял у посадочной мачты своего корабля и смотрел, как наземные экипажи зачаливают корабль Магната.
До чего же я ненавижу тропики!
Эта мысль всплывала каждый раз, когда он сюда возвращался. Жара и влажность были хуже, чем ему за всю жизнь приходилось испытывать, и утренняя морось по здешним местам считалась улучшением погоды! Кусачие насекомые, кишечные паразиты, личинки, внедряющиеся в живое мясо, болезни всех видов (сами вызванные микроскопическими хищниками, если верить всегда бодрому компьютеру). Раньше его никогда не рвало, а сейчас это случалось регулярно. За первые годы после переезда сюда Хранитель двух элементов потерял из-за болезни. И найти подходящие замены было достаточно трудно, несмотря на бесконечный поток сырого материала для выбора.
И все же… часть Хранителя глазела влево, на величественный дворец, построенный для него Магнатом. Такого великолепия Хранитель не мог бы себе позволить на севере, где над ним висел смертный приговор Резчицы. Но теперь, когда два его элемента были тропиканцами, иногда он действительно чувствовал к этому месту безумную привязанность. В компьютере Хранитель читал о естественном отборе. Понятие и замысловатое и очевидное, но совершенно не радует, когда применяешь его к себе. Страшно осознавать, что если его триумф будет отложен на достаточно долгое время, то он эту адову дыру будет ценить выше севера!
А пока приходилось приноравливаться и к климату, и к Магнату. Местный фрагмент Радиста стоял в нескольких метрах, обеспечивая связь с великим Магнатом. Уту было еще хуже, чем Хранителю, – отчасти из-за тяжелого глухого плаща, который этому созданию приходилось носить, отчасти из-за страха в глазах. Ут был обучен бояться, повиноваться и хранить тайну. Уроки по необходимости приходилось давать закрытые, невидимые тем, кто не принадлежал к внутреннему двору Хранителя. А после вчерашнего Ут смотрел с еще большим страхом. Что вздумала эта скотина, играя с ключами от каюты? Стражники сказали, что он был без плаща, значит, все, что он делал, было лишено разума и ограничено кораблем. И это единственное, что спасло Ута от положенного и окончательного наказания, как бы подозрительно ни выглядела его смерть в глазах Магната. Но суровое дисциплинарное взыскание ему вынести пришлось. Никакие отклонения терпимы не будут.
Ут боязливо придвинулся. Когда он заговорил, это была трансляция уверенного и требовательного голоса Магната.
– И не забудь, Хранитель, чтобы обоих двуногих доставили мне. И что осталось от Ремасритлфеера – тоже.
Нет сомнения, что Магнат с комфортом разлегся у себя во дворце. Понятие этого сукина сына о «сохранении стиля» было простым: всю тяжелую работу делает Хранитель. И восемь лет практики не облегчили необходимости приспосабливаться к дураку, но Хранитель сумел ответить уважительно:
– Я вас понял, господин Магнат. Их корабль сейчас причаливают.
– А что там за стаи, которых взяли вместе с людьми?
Хранитель ждал этого вопроса. При правильной игре не будет необходимости их освобождать.
– Преданные им тупицы. Но я в конце концов смогу устранить людское влияние.
Ут передал вздох.
– Вот так очень часто получается с этими двуногими чудищами. Интересно, как они вообще кого-нибудь могут обмануть?
– Их технология дает им невероятное преимущество, господин Магнат.
– Это верно. Но в конечном счете от меня она их не защитит.
Хранитель скривился. С Магнатом дольше минуты нельзя поговорить, чтобы он свое «я» не выпячивал. Конечно, в частности из-за этого им так легко манипулировать.
– Ваше время придет, господин… я вижу, на корабле открывается люк. У меня наготове фургон, чтобы доставить людей прямо к вам.
К счастью, дальнейший разговор Магната не интересовал, и больше пресмыкаться не пришлось. Хранитель стоял у посадочной мачты, но растянулся так, чтобы видеть выходящих из второго корабля пленников.
Ритл. Все, что осталось от Ремасритлфеера. Он смотрел, как величественно идет по бетону синглет – никчемный мусор, но все еще способный доставить хлопоты.
Равна и Джефри. Когда не стало Джоанны, эти двое стали из всех людей самыми опасными. Все, что он создал, они могут развалить. Из допроса Амдиранифани и остатков Булата он узнал, как Читиратифор провалил свое задание.
И все же чистое решение было возможно, если бы Магнат не влез в поиск сбежавших. А теперь? Вероятно, хорошо, что эти двое не у него в тисках. Искушение с ними покончить было бы невыносимым – а он, увы, сильно подорвал к себе доверие, убивая других узников, порученных ему Магнатом.
Он смотрел вслед рикше, увозившей двух человек и синглета. За ней следовал охранник Магната.
Что же в этом разгроме осталось положительного? Амдиранифани. Пожалуй, идеальный заложник и уж точно увлекательная жертва. Раздавить гения – это, пожалуй, самое большое удовольствие, особенно в данном случае, когда жертва все еще думает, будто может на допросе перехитрить своего палача.
Когда приземлились корабли, Тимор Ристлинг в своей камере не спал. Раннее утро принесло не только обычный дождь, но еще и приятный ветер. Может быть, сегодня не будет так невыносимо жарко. Он сидел в западном окне, радуясь дождливому ветру и стараясь не обращать внимания на боль старых ран и ушибов. Да, болят, но если им поддаться, никакой жизни не будет.
Тюрьма Тимора находилась в одном из четырех шпилей, окружающих дворец Магната. Это была самая высокая точка в Резервации – хотя пирамида Хора была настолько выше, что солнечным утром почти весь дворец скрывался в ее тени. Из своего западного окна Тимор видел летное поле, пруд с каракатицами, дальше – фабрики. Тимор оплел ногами ближайшую подпорку окна и крепко уперся спиной в стену. Просто сидеть на подоконнике так высоко – уже было восхитительно страшно.
Послышался шум первого воздушного корабля. Он спускался к мачте напротив ангара Хранителя. Ну, на самом деле официально ничего Хранителю не принадлежало, но он управлял этой землей и пристройкой к дворцу со всеми ее обитателями. Было чудо, что Гери пережила все эти декады.
Причальная команда привязала первый корабль. Тимору они напоминали межпланетные грузовики, летающие на антиграве, и от этого сходства становилось грустно.
Когда-нибудь. Когда-нибудь, только бы у Равны получилось… и мы сможем вернуться в Край.
Из первого корабля вышло несколько стай – и сейчас приземлялось второе судно. Магнат, что было для него необычно, ничем не намекнул, чего следует ожидать. В принципе это должно было значить, что Тимор почти в полном неведении, потому что очень мало стай во дворце Магната говорит по-самнорски. С другой стороны, каракатицы давали ему случайные подсказки в своей бессвязной манере, и Тимор стал специалистом по построению теорий на основе умолчаний и проговорок, хвастовства и милостей Магната. Пять дней назад эти два корабля снялись и улетели. Магнат организовал утечку информации о том, что на борту Хранитель. Значит, вероятнее всего, планировалась акция против людей. Если людей на борту этого второго корабля не будет… что ж, это может быть очень дурной знак.
Из второго корабля кто-то выходил! То ли синглет, то ли маленький человеческий ребенок. Зрение у Тимора было почти такое же плохое, как у среднего элемента стаи, и с уверенностью он мог сказать только то, что этот пассажир – не стая. Тимор слез с подоконника и взял бинокль, который подарил ему Магнат. Прибор был тяжелый и, естественно, без какой бы то ни было стабилизации или усиления. Тимору пришлось подольщаться, чтобы добиться от Магната соединительной рамы – тот брюзжал насчет неудобства работы с ограничениями людей, но Тимор понимал, что втайне он радуется возможности покрасоваться. Он утверждал, что бинокль – изобретение его братской стаи, сделанное больше десяти лет назад.