— Предателям не победить, генерал Макон, — сказал он.

— Да, вы правы, — ответил Гэз. — К сожалению, здесь нет предателей. Никто из нас не собирался присоединиться к Людену Максу. Даю вам слово. Мы все проиграли в этой битве. Множество хороших людей погибли без всякой причины. Вы называете нас предателями. Как назвать то, что меня, верно исполнявшего свой долг перед королем, атакуют войска нашей же армии? Вот что я скажу: честное слово, хотел бы я и на самом деле быть этим предателем! Тогда в ваших поступках был бы хоть какой-то смысл. Тогда все эти несчастные погибли бы не напрасно. Соберите людей, лейтенант. Оставьте оружие здесь, его никто не возьмет.

— А как же наши раненые?

— Горожане им помогут. Своих раненых я заберу с собой. Боюсь, когда Винтерборн пришлет сюда Искупителей, их не ждет ничего хорошего.

— Теперь вы присоединитесь к Людену Максу?

— Нет, лейтенант. Я заберу своих людей на север. Пусть из меня и сделали изгоя, я не стану по собственной воле сражаться с солдатами короля. А теперь сложите оружие и уходите.

— Хорошо, генерал. Спасибо за ваше благородство. Гэз развернул коня, но к нему подошел Мулграв.

— Извините, сир, — сказал он, — но вам необходимо кое-что увидеть.

Гэз поскакал за Мулгравом, а Галоглас, поддавшись любопытству, направился следом.

Гэз Макон спешился и вслед за Мулгравом вошел в дом за складами. Джейкон подошел к дверному проему и заглянул внутрь. Там лежали два трупа — мужчины в ярко-красном мундире и девушки в зеленом дорожном платье, сжимавшей в руке маленький пистолет.

Гэз Макон склонился перед мертвой девушкой и поднес ее руку к губам. Мулграв встал рядом и положил руку на плечо генералу.

— Мне очень жаль, — сказал он.

— Я попросил ее подарить мне час, Мулграв. Она расплатилась за это жизнью.

По щекам Серого Призрака покатились слезы. Джейкон неслышно попятился и вышел на улицу. На стене, рядом с колодцем, сидел Тайбард Джакел и чистил винтовку Эмберли.

— Смотри-ка, мы выжили, — сказал Галоглас.

— Не все. Мундир Каммеля Барда теперь твой. Мой друг Банни погиб на соседней улице. Я наказал ему держаться ко мне поближе. Он послушался и все равно умер.

Тайбард вздохнул и снова стал полировать резной курок Эмберли.

Кругом лежали мертвые и раненые.

— Мне жаль, что так вышло с твоими друзьями, — сказал Джейкон.

Он видел, как плохо Тайбарду, и захотел положить руку ему на плечо, как Мулграв Серому Призраку. Но не смог. Вместо этого он встал и ушел.

И только теперь Джейкон понял, что мундир больше не воняет.

— Ну, хоть что-то хорошо, — громко произнес он.

Пинанс, красивый, высокий мужчина с крупными чертами лица, был прекрасным наездником, и верхом на черном жеребце наслаждался ощущением власти, которое приносил ему вид его марширующей армии.

Этого момента он ждал уже двадцать пять лет. Они с Мойдартом никогда не были друзьями. Их предки веками правили соседними землями и постоянно ссорились из-за границ. Однако ненависть Пинанса к Мойдарту произошла не из разногласий далеких предков. Она родилась в тот день, когда Райэна Тримейн вышла замуж за Мойдарта. Даже сейчас при воспоминании об этом у Пинанса все сжималось внутри.

Хотя он никому не признавался в этом, Райэна Тримейн была любовью всей его жизни. Он преклонялся перед ней и свято верил, что ему отвечают взаимностью.

Сейчас, с высоты прошедших лет, Пинанс понимал, что она была пустой и бездумной женщиной, склочной, способной предать кого угодно. Но тогда Райэна была богиней и солнцем его жизни. Размеры земель и доходы Мойдарта во много раз превосходили владения Пинанса, по этому признаку она и выбрала себе мужа. Так прекрасная Райэна стала госпожой замка Эльдакр.

Два года спустя она погибла, как официально заявили в Эльдакре, от рук убийц, пытавшихся убить Мойдарта. Бессовестная ложь!

К тому моменту ее интрижка с вождем каких-то дикарей уже не была новостью в салонах северной знати. Пинанс гадал, почему Мойдарт не выгнал ее. Когда разнеслась весть о гибели Райэны, он сразу понял, что убийца Мойдарт, и поделился с отцом, который посоветовал не давать волю фантазии.

— Мойдарт тоже ранен и находится при смерти. Нет, сынок, выкинь это из головы.

Многие годы Пинанс по крупице собирал информацию о покушении. Никто из стражников убийц не видел. Ни один слуга не заметил бегущих по замку. Зато все видели задушенную Райэну и раненого Мойдарта. Все прояснилось, когда к фактам добавилась одна маленькая деталь: врач, который лечил Мойдарта, сказал, что правая рука убитой была в крови, хотя на женщине не оказалось ни царапины. Новых доказательств не требовалось. Не было никакого покушения. Собственная жена бросилась на него с ножом, и он задушил ее.

Теперь, двадцать пять лет спустя, он сполна заплатит за свое преступление. Он заплатит за то, что лишил Пинанса единственного шанса на истинное счастье.

Во главе колонны маршировали пять тысяч стрелков. Вперед выступили разведчики, искавшие оборонительные укрепления. Но ничего не было. Как и ожидал Пинанс, Мойдарт закрылся в замке, зная, что пушек у противника пока нет. Но артиллерия была уже на подходе, и то мгновение, когда Мойдарт окажется в цепях, оставалось вопросом нескольких дней.

Пинансу нечасто приходилось испытывать столь приятное предвкушение.

Под его командованием собралось двенадцать тысяч человек, скоро он станет самым могущественным графом севера. Жаль, что придется пробить бреши в стене Эльдакра. Отличный замок, станет прекрасной резиденцией. Надо будет обязательно восстановить его.

С ним поравнялся всадник в красном плаще. Пинанс покосился на Искупителя и почувствовал, как хорошее настроение улетучивается.

— Мойдарт оставил Эльдакр, — сообщил Сперрин Дайл.

— Он собирается выйти нам навстречу?

— Нет, лорд. Он и его пять тысяч человек бежали на север.

— Но вы говорили, что он попытается удержать замок, — сказал потрясенный Пинанс. — Эльдакр слишком важен, чтобы его оставить.

— Да, лорд, — согласился Сперрин, — это было бы логично. Мы следили за ним и предположили, что он собирается поступить так. Однако он нанял демонопоклонника, который окружил замок страшными заклятиями, мешающими нашим посвященным видеть внутри замка. Судя по всему, этот колдун узнал о том, каким силам им придется противостоять, и убедил Мойдарта отступить. Мы полагаем, что они отправились искать помощи ригантов.

— Значит, Эльдакр достается мне без боя? — рассмеялся Пинанс. — Я, конечно, ненавижу Мойдарта, но прежде он не казался мне ни трусом, ни идиотом.

— Он не военный, а всего лишь интриган, искусный в политике и предательстве.

— Мне всегда казалось, что это одно и то же.

— Возможно, — согласился Сперрин. — Однако попытайся он удержать замок, мы сами послали бы людей на переговоры с ригантами.

— Зачем?

— Не стоит забывать, что эти нецивилизованные варвары — прекрасные воины, которые могут собрать войско приблизительно в четыре тысячи человек. Лучше договориться с ними, чем ждать, пока они объединятся с Мойдартом.

— Варвары с ним не объединятся, — возразил Пинанс. — Он двадцать лет только и делал, что пытал, казнил и убивал их всеми способами.

— Да, он был одним из столпов варлийского народа. Жаль, что такой человек стал нашим врагом.

Пинанс покосился на Искупителя, пытаясь понять, пошутил ли он. Он не шутил. Его лицо осталось серьезным, как и всегда.

Когда армия почти подошла к Эльдакру, Пинанс и пять генералов встали во главе колонны. Пинансу до сих пор не верилось, что сражаться не придется. Они маршировали по главной улице Старых Холмов. Местные жители выходили из домов поглазеть, некоторые дети махали солдатам руками. Солдаты, улыбаясь, махали в ответ.

В дверях одной из лавок, глядя на войско, остановился высокий немолодой человек.

— Его необходимо арестовать и повесить, — заявил Сперрин Дайл.

— Кто это? — спросил Пинанс, с любопытством глядя на нескладную фигуру.