Борьба продолжалась триста лет, не принося никаких результатов. Теперь иссы умели уничтожать мисликов: достаточно было подвергнуть их облучению, которое хотя бы на десять секунд поднимало окружающую температуру до –73°С. Но и мислики защищались. Дальность их антибиотического излучения возрастала: уже в двадцати километрах от поверхности захваченной ими планеты оно становилось смертельно опасным. Не известно, как они узнавали о приближении ксиллов и умерщвляли в них все живое, прежде чем иссы успевали сбросить термические бомбы. Кроме того, они научились – или впервые на памяти иссов начали – проникать в космос без всяких летательных аппаратов. Теперь мислики, тесными группами по девять штук, постоянно кружили над захваченными планетами. Заодно выяснилось, что сила излучения мисликов возрастает прямо пропорционально их количеству, поэтому, когда они действуют девяткой, излучение особенно опасно. Тогда иссы применили новую тактику: они выходили из ахуна над самой поверхностью планет, бросали бомбы и снова исчезали в ахуне. Подобная тактика оказалась весьма эффективной, но чрезвычайно рискованной. Иногда из-за малейшей неточности ксилл возникал из ахуна под поверхностью планеты. Атомы ксилла и атомы планеты оказывались в одном и том же месте в одно я то же время – в результате происходил чудовищный атомный взрыв.
Царство мисликов в несчастной галактике, где звезды угасали одна за другой, продолжало расширяться. И тем, кто видел эти звезды уже погасшими, странно и дико было наблюдать с Эллы, как они сияют на небосводе: свет от них мог идти еще целый миллион лет!
Всего лет за двадцать до моего появления на Элле иссы поняли, что мислики не просто захватывают планеты вокруг угасших звезд, а гасят сами звезды. Такую гипотезу выдвигал уже Оссентур триста лет назад, но она показалась настолько фантастичной, что на нее не обратили внимания.
В галактике, подвергшейся нападению, – Второй галактике по счету иссов – была человеческая планета, обитатели которой весьма походили на иссов и имели с ними превосходные отношения. Эта планета Хассни звезды Склин служила как бы форпостом в борьбе с мисликами. И вот однажды было обнаружено, что мислики появились на обледенелой поверхности Аффра – самой дальней планеты этой солнечной системы. Одновременно ученые Хассни заметили, что интенсивность излучения их солнца резко уменьшилась. Три ксилла с хассниянами отправились в опасную разведку и впервые за всю историю войны обнаружили, что мислики соорудили на Аффре огромные металлические пилоны – сужающиеся кверху башни. А когда планета Аффр некоторое время спустя оказалась на одной линии с Хассни и ее солнцем, хасснияне с ужасом увидели, что на эти несколько дней все процессы, связанные с распадом атома, в лабораториях и на атомных энергетических станциях прекратились. Самое невероятное стало очевидным: мислики умели прекращать атомные процессы внутри звезд!
Хассниян пришлось эвакуировать: иного выхода не было. Их переправили на одну из планет Первой галактики, галактики иссов.
И наконец, за два года до моего прибытия, иссам удалось захватить одного мислика живым. Этого мислика я видел и даже трогал!
Мало-помалу я прижился на Элле. По-прежнему я оставался у Суилика, но мне уже дали свой реоб. Управлять им я научился довольно быстро. Эти маленькие самолеты настолько совершенны, что разбиться на них практически невозможно. Управление полностью автоматизировано, пилоту остается только выбрать направление, скорость и высоту. Разумеется, автомат можно в любое время выключить. Большинство иссов вообще пользуются им весьма редко. Эта раса нашла единственно правильное решение проблемы: они пользуются машинами, не боятся их, но никогда не становятся их рабами. Тот же самый исс, который, спокойно садясь в ксилл, уходит, как они говорят, “за Пространство” и преодолевает таким образом бог знает сколько миллиардов километров, может так же спокойно, когда ему заблагорассудится, пуститься в самый дальний путь пешком. Что же до меня, то я несколько месяцев не решался выключить автопилот. Но когда я наконец осмелел, то получил такое огромное удовольствие от управления своей чудесной маленькой машиной, что потом включал автомат лишь во время особо длительных перелетов. К слову сказать, вначале, пока иссы окончательно не приняли меня в свое общество – это случилось позднее, когда я стал одним из трех “иностранцев”, удостоенных подобной чести, – мне разрешалось пользоваться реобом только для полетов от дома Суилика до Дома мудрецов, и обратно.
Одновременно я осваивал разговорный язык иссов, чрезвычайно трудный для нас, землян. Он почти весь состоит из сюсюкающих звуков, и самые частые согласные в нем – “з” и “с”; ты это, наверное, и сам заметил по их именам. Настоящим проклятием для меня были ударения, которые меняются в зависимости от того, к кому ты обращаешься, от времени глагола и тому подобного. Например, моего хозяина звали Суилик. Но его дом – это уже “Суил’к сиан”. А “я выхожу из дома Суилика” звучит как “стан Суил’к с’ан”. Ты понимаешь теперь, как трудно построить на их языке сложную фразу! Я так и не выучился как следует говорить по-исски. Впрочем, меня это особо не трогало, главное было понимать. А когда приходилось говорить самому, я всегда мог в случае необходимости перейти на прямую “передачу мыслей” какому-нибудь иссу, который переводил их в слова.
Регулярно через день я отправлялся в Дом мудрецов, где читал нечто вроде курса лекций по земной цивилизации. Взамен меня обучали языку полугипнотическим способом. Одновременно я по мере возможности знакомился с наукой и культурой иссов. Вместе с двумя иссами я занимался исследованиями в области сравнительной биологии. Они самым тщательным образом изучали мою кровь и бесконечное количество раз подвергали меня просвечиванию. Понимая мое любопытство, оба исса охотно давали мне возможность изучать и исследовать их самих. По своему строению они весьма сходны с землянами, но я подозреваю, что их далекие предки были ближе к нашим земноводным, чем к нашим млекопитающим.
Кстати, скажу несколько слов о животном мире Эллы. Более крупные виды фауны имеют здесь как бы двойное происхождение. Со своей первой планеты Эллы-Вен иссы привезли некоторых домашних животных, в частности нечто вроде большой кошки на очень длинных ногах, с зеленоватой шерстью. По сообразительности эти миссдольсы не уступают нашим обезьянам. Иссы по ним с ума сходят, и по крайней мере один миссдольс есть в каждом доме. Когда-то, в стародавние времена, на Элле-Вен миссдольсов использовали для охоты, но теперь их ужасные когти и саблеобразные клыки угрожают только обивке кресел в домах хозяев.
Кроме миссдольсов, иссы разводят крупных животных, дающих золотисто-желтое молоко. Естественная фауна Эллы-Тан сохранилась в обширных заповедниках, где еще водятся опасные хищники. Молодые иссы иногда устраивают на них охоту с луками и сворами миссдольсов. На Элле нет никаких крылатых существ, ни птиц, ни насекомых, но зато есть нечто вроде наших муравьев – хотя сравнение и неверно. Это маленькие ядовитые создания, справиться с которыми иссы не в силах, несмотря на все достижения своей науки. На Элле-Вен было еще одно животное величиной с нашего слона, однако иссы не сочли нужным переправлять этот вид на свою новую планету.
Через два месяца я держал экзамен “на совершеннолетие”, который должен пройти каждый исс, то есть психометрический экзамен. Он не имеет ничего общего с нашими тестами, да и сами иссы не пытаются определять этим экзаменом талантливость или ум. Их задача проще: выяснить пригодность испытуемого к той или иной работе, а также уровень его развития.
К слову сказать, я прошел через психометр по своей доброй воле. Интереснейшая штука! Представь себе нечто вроде шезлонга, на который меня уложили посреди зала с полированными стенами, шлем с множеством антенн у меня на голове, свет единственной синей лампы во тьме, странное лицо исса, склонившегося над приборами-регистраторами. Я почувствовал слабый электрический удар и с этого момента как бы раздвоился. Я знал, что мне задают вопросы, знал, что я на них отвечаю, но черт бы меня побрал, если я помню эти вопросы и ответы! Я видел, как исс постепенно меняет регулировку, голова у меня легко, приятно кружилась, я больше не ощущал под собой ложа и, казалось, парил в воздухе. Это продолжалось что-то около двух базиков, но мне они показались короче двух минут. Свет снова зажегся, с меня сняли шлем, и я встал, чувствуя в голове странную легкость и пустоту. Анализ записей занял дней десять. Потом я был вызван к Аззлему, который ожидал меня вместе с двумя психометристами.